«Из дома вышел человек…»: о переводах Даниила Хармса на английский и корейский языки – Светлана Ким

 

 

СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПЕРЕВОДОВ СТИХОТВОРЕНИЯ ДАНИИЛА ХАРМСА «ИЗ ДОМА ВЫШЕЛ ЧЕЛОВЕК» НА АНГЛИЙСКИЙ И КОРЕЙСКИЙ ЯЗЫКИ

 

Стихотворение  Даниила Хармса «Из дома вышел человек» появилось в печати в марте 1937 года и, как может показаться в первого взгляда, превратилось в роковое самопророчество. Нарочито веселое и ритмичное повествование о герое, который вышел из дома и пропал в «темном лесу», со временем стало символично восприниматься как сказ о жертвах сталинских репрессий. И хотя с подобным прочтением несложно согласиться, читатель или исследователь, которым довелось чуть глубже проникнуть в психологию творчества Хармса, могут оказаться перед сложным выбором.

Как отмечает Матвей Янкелевич, чьи переводы хармсовских текстов на английский широко известны и считаются авторитетными, «само предположение, что поэзия – это некий код, и написанное – не более, чем фасад, за которым прячется «скрытое значение», в случае с Хармсом могут привести нас к совершенно ложным заключения»¹.

Лейтмотив «исчезновения», сюжеты о героях, которые «ушли и не вернулись» характерны для многих произведений Хармса, но, как предупреждает Янкелевич, слишком прямая интерпретация ведет к тому, чтобы воспринимать тексты писателя наполненными логикой, определяющими факторами и причинно-следственными связями, в то время как «Хармс настойчиво пытается отрицать и пародировать и логику действий, и причинно-следственность».

Более того, слишком логичное прочтение этих текстов, попытки «переводить» их на язык обыденности, опускать и притягивать смыслы до материального уровня сродни «насилию над творчеством Хармса», ведь для него сам по себе «случай» относится к категории непостижимого рациональным умом.

В то же самое время Ким Чжонг А, единственный на данный момент переводчик избранных текстов Хармса на корейский язык, в своих пояснительных комментариях рассуждает о том, что именно нарочитая попытка писателя отрываться от рациональности, его отношение к процессу создания текстов как к текущему куда вздумается свободному речному потоку, комичность и алогичность персонажей и их действий, – в итоге делают тексты автора максимально реалистичными, и в них невероятно наглядно отражается та искаженная эпоха, в которой он жил и которая его погубила. ²

Вышесказанное должно учитываться при проведении сопоставительного анализа переводов рассказов и стихотворений Хармса на другие языки. Однако, здесь необходимо напомнить и о том, что, когда речь идет о переводе художественного, тем более стихотворного текста, переводчик вновь оказывается перед изначальной дилеммой: стать тенью автора или его соучастником. Как показывает практика, переводчик в любом случае оставляет «авторский след», то есть сам процесс переложения каждый раз создает самостоятельный текст на принимающем языке. Личность переводчика, его собственный бэкграунд, субъективное прочтение и отношение к оригинальному тексту, лингвистические и технические навыки, – все это ряд дополнительных факторов, влияющих на финальный результат.³.

роме того, наличие упомянутых факторов не освобождает переводчика от необходимости справляться с трудностями лингвистического характера и работать над достижением оптимальной уровни адекватности переводного текста.

Рассмотрим текст стихотворения Хармса «Из дома вышел человек» и его переводы на английский и корейский языки, два его перевода на английский и корейский языки, выполненные Матвеем Янкелевичем, Евгением Осташевским ⁴ и Ким Чжонг А. В сопоставительном анализе нам хотелось бы отследить, как переводчикам удалось справиться с переносом как внешней (ритм, рифма, структура), так и внутренней формы (смысл и значение):

 

Д. Хармс Из дома вышел человек С дубинкой и мешком И в дальний путь, И в дальний путь Отправился пешком.   Он шел все прямо и вперед И все вперед глядел. Не спал, не пил, Не пил, не спал, Не спал, не пил, не ел.   И вот однажды на заре Вошел он в темный лес. И с той поры, И с той поры, И с той поры исчез.   Но если как-нибудь его Случится встретить вам, Тогда скорей, Тогда скорей, Скорей скажите нам.

M. Yankelevich & Е. Ostashevsky A man once walked out of his house with a walking stick and a sack, and on he went, and on he went: he never did turn back.   He walked as far as he could see: he saw what lay ahead. He never drank, he never slept, nor slept nor drank nor ate.   Then once upon a morning he entered a dark wood and on that day, and on that day he disappeared for good.   If anywhere by any chance you meet him in his travels, then hurry please then hurry please, then hurry please and tell us.

Kim Jung Ah 집에서 한 남자가 나왔다. 곤봉과 자루를 가지고 멀고 먼 길을 멀고 먼 길을 걸어서 갔다.   그는 항상 앞으로만 걸어갔고 그리고 항상 쳐다보았다. 자지도, 마시지도, 마시지도, 자지도, 자지도, 마시지도, 먹지도 않았다.   그리고 어느 새벽녘 그는 어두운 숲속으로 갔다. 그리고 그때부터, 그리고 그때부터, 그리고 그때부터 그는 사라져버렸다.   그러나 만약 어쩌다 그를 만나게 된다면, 그 때는 재빨리, 그 때는 재빨리, 재빨리 우리에게 알려주시요.

Прежде всего, обратимся к ритмике и размеру трех стихотворных текстов. Переводимое стихотворение написано ямбом с построчным чередованием четырех и трех стоп. Это размер, характерный для русскоязычной поэзии, но Хармс вносит авторские нотки в сам ритм прочтения: стихотворение звучит как детская считалочка, как танцевальный ритм веселой ирландской песенки, его практически интуитивно хочется чеканить, как речевку под барабанную дробь.

Можно даже протянуть параллели в другие примеры подобных произведений, встречаемых в детской литературе. Например, вспомнить «кричалки, вопелки, сопелки и пыхтелки» Винни-Пуха, изобретенные Б. Заходером для адаптивного перевода сказки А.А. Милна на русский язык. ⁵

Или, еще конкретнее текст мультфильма, который содержит значительные добавления, например, известное стихотворение-кричалку:

Кто ходит в гости по утрам,

Тот поступает мудро.

Известно всем, тарам-парам,

На то оно и утро!

На то оно и утро! (автор Б. Заходер) ⁶

Здесь, кстати, обращает на себя внимание и еще одна деталь, присущая текстам детских песен, а именно – наличие рефрена, который содержится и в каждой из строф стихотворении Хармса. При первом же прочтении вслух оригинального текста и версии перевода на английский язык можно отметить их эквиритмичность и эквилинеарность. Тем не менее, сразу же бросаются в глаза небольшие различия в строении предложений. Например, у Хармса первая строфа – простое предложение с одним подлежащим (человек), в переводе на английский – сложносочиненное с двумя подлежащими (a man, he). В тексте на русском языке отсутствуют двоеточия , которые присутствует в переводе на английский в первой и второй строфе (после глаголов went и see). Поскольку двоеточие служит для вторичного развертывания дополнительного смысла, мы видим в тексте английского перевода тенденцию постепенного, поуровневого разворачивания сюжета, в то время как в оригинальном тексте повествование остается линейным. Можно предположить, что подобные расхождения вызваны различиями в речевых моделях двух языков.

Еще одно значительное отличие в переводе первой строфы на английский язык – наличие того, что в современной культуре принято называть «спойлером» –, а именно, намеренного или случайного преждевременного раскрытия финала. Другими словами, переводчик «торопится», сообщая нам, что герой “never did turn back” – то есть «больше никогда не вернулся». Тем временем, в оригинальном тексте апелляция на бесследное исчезновение героя в первых строках отсутствует.

В третьей строфе, в отличие от первой, переводчики соединяют два простых предложения из русскоязычного текста в одно целое. Кроме того, лексема «заря» в английском тексте генерализуется концептом “morning”, что соответствует указанию на общее время суток до обеда (утреннее время). Возможно, переводчики приняли подобное решение с целью, опять-таки, не нарушить ритм стихотворения (точный эквивалент слова «заря» в английском языке звучит как “dawn”, то есть состоит всего из одного слога, и может укоротить строку).

Четвертая строфа в английском переводе отмечена применением добавления. Фраза «если как-нибудь его случится встретить», переведена с применением дополнительного оборота “if… you meet him in his travels”, что буквально означает «если вы встретите его в его странствованиях». В данном случае такой прием обеспечивает рифмовку четных строк. Надо заметить, что переводчику удалось полностью сохранить рифму в соответствии с авторским рисунком: так же, как и в оригинале, она присутствует в каждой второй и четвертой строках.

Теперь рассмотрим перевод, выполненный на корейский язык. Прежде всего, следует отметить отсутствие всякого намека на рифму, что легко объясняется фактом отсутствия традиции рифмовать строки в корейской поэзии вообще. Традиционные жанры корейской поэзии – хянга, сичжо, каса – писались в форме верлибра, хотя иногда могли иметь форму, но больше привязанную к количеству слогов в строке, – в этом отношении напоминая структурированные жанры японской поэзии. Современные стихотворения также пишутся в стиле «белого стиха». Таким образом, в корейскоязычной стихотворной традиции полностью отсутствует опыт работы с рифмованным текстом.

При этом мы не можем утверждать, что корейскоязычная поэзия лишена ритма, и как раз аспектом, характерным для перевода стихотворения Хармса на корейский, является смена ритмического рисунка. Размер меняется на трехсложный анапест:

집에서 한 남자가 나왔다

JibesO han namjagA nawattA

˘ ˘ ¯        ˘  ˘  ¯   ˘ ˘ ¯

곤봉과 자루를 가지고

GonbonggwA jarurEUl’ gajigO

    ˘  ˘     ¯  ˘  ˘  ¯  ˘ ˘ ¯

Кроме того, в первой строфе существуют различия на уровне синтаксиса. В оригинальном тексте фраза-дополнение «с дубинкой и с мешком» относится к подлежащему (человек с дубинкой и с мешком). В корейском языке переводчик ставит точку после первого же простого предложения: «Человек вышел из дома». Последующее предложение уже разворачивает смысл: «Взяв с собой дубинку и мешок, отправился в далекий путь».

Во второй строфе Хармс использует лексему «всё» в значении «только»: герой шел «все прямо и вперед и все вперед глядел», то есть шел и смотрел только вперед. В тексте перевода ограничитель «только» отсутствует, но вместо него появляется наречие ‘항상’ (hangssang) – «всегда». Членение на предложения в этой строфе сохраняется и полностью калькируется.

Слово «заря» также переводится полным эквивалентом (새벽 / saebyok / заря, рассвет, очень ранее утро). С третьей строфы и далее наблюдается тенденция переводчика полностью калькировать оригинальный текст. Изменения наблюдаются только в порядке слов в предложениях, неизбежные с учетом большой разницы в синтаксических правилах двух языков.

Немаловажным является и тот факт, что переводчица копирует расстановку знаков препинания. Это может показаться малозначительным, если не знать, что корейскому языку в целом свойственно очень экономное отношение к знакам препинания (запятые почти не используются, в большинстве случаев, встречаются только точки, даже в предложениях с использованием экспрессивных оборотов).

 

Заключение

Рассматривая перевод стихотворения Д. Хармса «Из дома вышел человек» на английский и корейский языки, мы довольно четко можем отследить две разные переводческие стратегии. В переводе на английский обращено значительное внимание на то, чтобы сохранялся не только смысл текста, но и его изначальные форма и ритм. В целом, переводчикам удалось выполнить поставленную задачу, при этом мы прослеживаем небольшое количество смысловых и структурных трансформаций, прибегая к которым переводчики стремятся достичь необходимого уровня адекватности и создать текст, который хорошо «ляжет на слух» принимающей аудитории. Во втором случае переводчик полностью перестраивает ритмическую схему стихотворения, при этом все же не превращая его в бесформенную подборку случайных фраз. Форма, в которой перед корейскоязычным читателем предстает переведенное стихотворение, близка к традиционной корейской стихотворной форме, а значит не будет воспринята как нечто крайне чужеродное. С другой стороны, переводчик отчетливо ставит акцент на важности смысла, склоняется к полному калькированию, ради чего не только жертвует структурой, но и вносит в текст не свойственные языку перевода элементы (в частности, речь идет о знаках препинания).

Таким образом, мы имеем два примера работы со стихотворным текстом, результаты которой значительно отличаются, но не делают переведенное стихотворение полностью неузнаваемым, не лишают его авторского звучания. Чтобы добиться такого результата, переводчику приходится постоянно балансировать между смыслом и формой, отыскивая необходимые их пропорции и вариации.

 

Svetlana Kim, Kazakh Ablai Khan University of International Relations and World Languages

Edited by Valentin Li, Al-Farabi Kazakh National University, Olga Kim, Kazakh Ablai Khan University of International Relations and World Languages and Gazinur Gizdatov, Kazakh Ablai Khan University of International Relations and World Languages