In memory of Nikolay Bogatyrev
УГОЛЬНЫЙ ДЫМОК ИЛИ СКАЗКИ В ПУТИ
Если мы всегда должны пребывать во власти иллюзий и ошибок,
то предпочитаем, чтобы они, по крайней мере,
были бы естественными и приятными
Дэвид Юм
Снова наступила осень. Снова промозглая погода, казалось, воцарилась навсегда. Снова ветер и моросящие дожди становились с каждым днем все холоднее. Снова в старых домах затопили печи и камины. И в сыром воздухе разлился запах дымка, который сразу напомнил мне поезда дальнего следования с негаснущими угольными титанами-котлами…
Сейчас, чтобы попасть из пункта А в пункт Б, люди все чаще пользуются огромными сверкающими автобусами или личными легковыми машинами. А на большие расстояния стали привычны самолеты. Люди одержимы скоростью и всерьёз считают, что они, например, затрачивают всего два часа на перелет из одного города в другой, упуская при этом из виду долгие потерянные часы перед вылетом и после полета. А если вылет задерживается или случается ночью, ломая привычный распорядок жизни, то люди приходят в себя еще сутки, а то и больше. Но недавно я понял: самое главное – ни автомашина, ни автобус, ни самолет не дают человеку остаться наедине самому с собой. Ожидание, постоянная возможность задержки вылета, перенос места посадки, отмена рейса; багаж – который не должен превышать то определенный вес, то габариты, который проверяют и досматривают, и который обычно путешествует отдельно от своего хозяина, а потому теряется, попадает в другую страну или оказывается непоправимо испорчен… – Все эти мелкие и крупные тревоги и хлопоты надёжно отключают человека от самого себя…
Мало того, недалеко то будущее, когда и поезда будут мчаться со скоростью самолетов. И потому пассажиров уже сейчас заблаговременно приучают к неудобствам, плотно упаковывая их на сиденьях в вагонах – по самолетному. Зачем удобства, если в дороге мы, по сути… не живем?…
Но я помню еще то время, когда поезда дальнего следования ехали в пункт назначения сутками… А моя бабушка рассказывала, что её поездка еще в начале двадцатого века из Полтавы в Хабаровск занимала… три недели. Остановки на больших станциях длились по часу, и тогда пассажиры могли прогуляться по вокзалу и пообедать в ресторане… Но очень скоро время в пути стало стремительно сокращаться. Поезда мчались все быстрее, остановки становились все короче. А пассажиры искренне радовались, что якобы, экономят время. И когда они говорили об этом друг другу, то было ясно: люди были твердо уверены что они удлиняют свою жизнь на эти сэкономленные дни и часы… Иными словами, люди полагают, что живут в пункте А и пункте Б, а дорога – это потерянное время жизни… Потому люди и одержимы скоростью перемещения в пространстве… Как прихотливо работает и мыслит ум человека!….
Но… я отвлекся… Те дни, когда люди проводили недели, двигаясь по просторам Земли, сейчас уже – в прошлом… И все же я успел застать и насладиться временем, когда я ЖИЛ (не ехал, не перемещался, не передвигался), а именно ЖИЛ в поезде два-три дня…
***
… Уже на перроне, глубоко вдохнув, можно было почувствовать запах угольного дымка… Показав проводнице замысловатого вида билет и подхватив чемодан, надо было шагнуть в тесноватый тамбур и уже в тепле вагона пройти по мягкой ковровой дорожке, которая глушила звук любых ботинок или сапог. Несколько минут неудобства – найти свое место, убрать чемодан и уже можно переброситься приветливым словом с соседями, глянуть на часы и, заняв свое место, с облегчением выдохнуть. Минута, другая и… чуть заметно качнувшись, поезд тихо трогается со станции… За окном мелькнут хорошо известные виды, на грязноватом перроне быстро исчезнут случайные незнакомые люди, которых ты никогда больше не увидишь, их выражения лиц и застывшие жесты, которые останутся в памяти, как на фотографии… Колеса стучат все чаще, картины за окном меняются все быстрее, и, наконец, поезд вырывается за город… Пейзаж становится однообразным, и уже ничто не отвлекает от собственных мыслей. Ну, а если повезет, то – и от интересных собеседников. И, надо признать, мне часто попадались такие попутчики. Как правило, это были жители Новосибирского Академгородка – ученые, инженеры, преподаватели… Каждый из них рассказывал об удивительном, что встретилось в их работе и жизни. Но гораздо более захватывающи были их рассказы о том, что часто не вписывалось в общепринятые рамки науки, современной техники или привычные взгляды на мир, что нас окружает – мир людей и природы. И удивительно – эти повествования нередко напоминали… сказки… Столь необычны, неожиданны и загадочны были они. При этом было ясно, что мои собеседники вовсе не стремились пустить мне пыль в глаза. Напротив – бывало, что люди даже отчасти нехотя делились своими догадками и сомнениями.
Иные же, по старинной русской привычке – искреннего разговора в дороге с внимательным и сочувствующим попутчиком – стремились выговориться, рассказав о том, что в других обстоятельствах представить себе было бы немыслимо. Люди рассказывали о непонятном, о необъяснимом, об удивительных совпадениях, обо всем том, чем и в прежние времена делились друг с другом странники, случайные знакомые и попутчики – достаточно лишь вспомнить рассказы Гоголя или Бунина… Видимо, все-таки, наш ум способен замечать и то, что оказывается за жесткими рамками общепринятых взглядов современного мира.
Впрочем, с другой стороны, наши восприятие, логика и окружение, в котором мы живём, способны создавать самые невероятные, удивительные, а нередко – нелепые и страшные фантазии.
Однако ведь сказки, легенды, мифы, былички, беллетристика, научная фантастика, фэнтези, научно популярная и научно-художественная литература, мемуары и – якобы! – документальная литература – все эти и многие другие жанры стараются вместить разнообразие этого мира и наших о нем взглядов.
Наше восприятие мира реальности и фантазии удивительным образом вызывает восхищение и смех, презрение и негодование, желание пожертвовать собой или наоборот – кого-то принести в жертву!… Люди стремятся убедиться и убедить окружающих, что их взгляды – самые достоверные, точные и… важные. И, кажется, всю историю человечества можно представить себе так, что люди пытаются убедить одних или разубедить других – огнем и мечом, букварем и научными журналами, телевизором и законодательством, плакатами и сплетнями, священными текстами и анекдотами…
Впрочем, вопрос «Что есть истина?» был задан не вчера, но ответ, похоже, не получен и до сих пор…
«Евгений Онегин» и «Война и мир» – это сказки? А отчет о мировой экономике – это… что? Быль??? Кто возьмется провести четкую границу между фактом и высказыванием об этом факте?
Реальный живший в России Василий Иванович Чапаев, Чапаев в романах Фурманова и Пелевина, Чапаев – герой знаменитого фильма и бесчисленных анекдотов – все это слилось в одну картину, где уже невозможно отделить быль от сказки.
Что такое электрон, Большой Взрыв или возникновение Жизни на нашей планете? Обо всем этом можно было неспеша поговорить с учёными из Академгородка под стук вагонных колес, прихлебывая крепкий чай, аромат которого смешивался с запахом угольного дымка из котла-титана в конце вагона… А потом – погрузиться в собственные мысли, и наутро продолжить беседу, найдя новые вопросы и грани предмета разговора.
… Вот так и в жизни: если ты окажешься в окружении интересных и содержательных людей, тогда мелькание дней за окном, теснота повседневности и бытовые хлопоты, сквозняки в коридоре и другие неизбежные неудобства жизни окажутся несущественными и неважными…
И тогда весь путь окажется интересным и неутомительным, время пролетит быстро, и ты даже не заметишь и не поймешь, как поезд медленно приближается к конечной станции и что путь твой – окончен… А ты все еще торопливо говоришь и слушаешь тех, с кем тебя столкнула жизнь и все хочешь что-то ещё спросить, узнать и рассказать – еще послушать сказки попутчиков и поведать свои…
Но… уже пора выходить из вагона.
И я вспоминаю простую, зовущую и радостную надпись на надгробной плите близкого мне человека:
«Сказка закончилась, новая – впереди…»
Nikolay Bogatyrev, University of Buth
Edited by: Olga Bogatyreva, Buth and Margarita Schönenberger, University of Lausanne