4’33’’

I
Калачиком сворачивается дым
последнего стакана турецкого чая.

Здесь, где архетиктура пропахла финиками,
пропаренными в изначально сырой воде,

и горькими апельсинами, воздух разрешал
подготовиться до воскресенья к смерти.

В чем суть закаменелых блюдец и аркок, если перелет тишины с другого берега

нарушают крики птицы, циклично бьющейся
о пространство развешанных гимнастерок.

II

В эту ночь не слышно ни единого звука,
кроме мытарских воплей новорожденного,

и кисельные облака движутся вдоль наших голов
прогнившими кистями тамариска.

Это проскальзывание стопы по дорогам
брошенной коммуналки, тени моей улицы,

проветренной комнате, ощущающей на языке
вкус тушеной капусты и молока матери.

До завтра радиус боли достигнет божьей ладони.
Он наскоро ответит: «Poczekaj chwilę».

И мы проснемся.

 

Danil Klopotiuk, South Ural State University

Edited by: Tatiana Semyan, South Ural State University and Olga Burenina-Petrova, University of Zurich & University of Konstanz

Schreiben Sie einen Kommentar

Ihre E-Mail-Adresse wird nicht veröffentlicht. Erforderliche Felder sind mit * markiert