Past Perfect – Полина Крыжевич

На моей полке лежит несколько потрепанных брошюр для туристов. Надо сказать, и проспектам, и путешественникам крупно не повезло: разочарованные читатели, лениво пробежав глазами скучнейший текст, бросают книжки на дно рюкзака, и они по извлечении оттуда приобретают некую, хм, печатную (и печальную) инвалидность и тихо доживают отведенные им дни в книжном шкафу.
Я это все к чему? К тому, что каждый приезжающий куда бы то ни было турист в итоге создает собственный путеводитель, представляющий собой сборник дорожных анекдотов и кажущийся его автору этнографической истиной в последней инстанции. И с этими ценными сведениями, разумеется, обязаны ознакомиться все желающие и нежелающие.
У меня тоже такие есть. И пока все сидят дома, cпасаясь от вируса, можно освежить их в памяти.

Отправная точка – Питер, автовокзал на Обводном канале и огромный серый автобус, готовый увезти нас с подругой в Минск.
Получив разрешение забраться внутрь, мы почувствовали, как сильно успела избаловать нас жизнь, а точнее, поездки по Прибалтике. Отчаянно не хватало горячего кофе, сети, откидных кресел и даже надоедливой рекламы транспортной компании, которую на минском маршруте успешно заменяло решительное водительское «будете пить – высажу, спасибо за внимание!»
С другой стороны, честность – это ведь прекрасно, поэтому, поворчав немного, мы заснули.
Прошло шесть часов.
[читатель, поучаствуй! раскрой скобки и запиши поток речи свернувшего не туда водителя, максимально используя непечатную лексику]
Дорога в Беларусь – это как путь в Эльдорадо, она усеяна различными преградами и  полна странных плакатов с прославлением местных зубров. Специфику пути все поняли, и водитель получил большую порцию искреннего сочувствия. Плюс несколько столовых ложек негодования по поводу стилистики трагического монолога свернувшего не туда водителя Соотношение 1:1, опоздание на четыре часа. Готово!

В Минске есть костел. Собственно, почти везде есть костел. И все же почему бы туда не отправиться? Без шуток, служба на белорусском – ничего непонятно, но красиво. Самое то, чтобы спуститься с небес на землю возле паперти.
Денег просили много и многие, но только один из этой пестрой толпы по-настоящему повлиял на ход нашего путешествия. Состоялся следующий диалог:
– Девки, а вы русские? Дайте денег, рублей, только русских!
– Русские, только денег нет.
– Да как это нет? Я же ваш земляк, десять лет уже отсюда выбраться пытаюсь. Поскорее уезжайте, а то застрянете!
Предсказание сбылось: наши билеты в Варшаву оказались недействительны, и мы провели всю ночь в международной кассе, пытаясь вырваться из страны.
Мораль: чаще разговаривайте с незнакомцами! Ну, и билеты иногда проверить не мешает.

Варшава – один из немногих городов, который прекрасен даже для тех, чей баланс стремительно приближается к нулю. Не буду останавливаться на описании небоскребов, отреставрированных дворцов и уличных представлений, которые настолько хороши, что ты застываешь через каждые десять шагов.
Сейчас о другом. Есть в Польше супермаркеты под названием «Biedronka» («Божья коровка»), пользующиеся всеобщей любовью, – и не зря. Благодаря им, Варшава стала единственным городом за время нашего путешествия, где мы не искали жадным, голодным взглядом очередной фастфуд.
Лучшей же вещью в этом гастрономическом раю был фруктовый йогурт в огромных бутылках, а самыми прекрасными моментами нашей жизни в Варшаве стали прогулки по вечернему городу с вышеупомянутыми бутылками в руках.
Окончание нашей кисломолочной дегустации как раз совпало с отъездом в Прагу. И перед тем как туда отправиться, мы решили отдать дань более крепким напиткам.
Прекрасный летний вечер, мы сидим за столиком на тихой улице, освещенной мягким светом фонарей… И пиво такое вкусное, такое мягкое, прямо как… (заглядываю в меню)… «Smietanka»?
P. S. Smietanka – это по-польски «сливки».
P. P. S. Коктейль из пива и сметаны действительно существует и, если верить сети, помогает избавиться от прыщей, укрепить мускулатуру и наладить отношения со своей второй половинкой. Но это не точно.

Booking – это хорошо. Иногда ты не подозреваешь, что хостел может находиться в бревенчатом домике, пристроившимся рядом с зеркальными небоскребами, а ведь и такое бывает (Вильнюс).
В Праге все было немного прозаичнее – мы оказались в студенческой общаге, побитой жизнью, студентами и завхозом. В целом, даже рассказывать нечего – и, кажется, не только мы были такого мнения. Прямо рядом с комнаткой вахтера висело трогательное обращение к гостям: «It`s a campus, not a hotel. So don`t take offence. We`re just poor people».
Все мы иногда немного чехи.

В Праге едва ли получится пройти мимо пивной, но еще с меньшей вероятностью удастся прогуляться, не посетив ни одного музея. А по-другому и быть не может, когда даже плакаты на стенах фастфуда стремятся рассказать об особенностях творчества Кафки.
Такой культурной рекламе мы, впрочем, не сопротивлялись: взглянуть на экспозицию, где целый зал посвящен грустным размышлениям Франца о нелюбимой работе, а потом внезапно целых двадцать минут мучиться с кельтским замком  явно стоило!
Но и огромный Национальный музей сам себя не посмотрит, а мы как раз настроились на созерцание творчества чешских племен и останков более современного искусства. (Я имею в виду, что обычно музеи такого типа содержат большое количество экспонатов, расположенных в хронологическом порядке, а наша экскурсия опровергла это предположение).

Я не люблю зонтики, и они платят мне той же монетой, теряясь и оказываясь забытыми в самый нужный момент. Когда в Праге внезапно хлынул дождь, нам оставалось только очень быстро взять ноги (насквозь промокшие) в руки и бежать.
Укрывшись в одной из пивных, мы грустно обсуждали возникшую проблему: ливень до следующего дня прекращаться был не намерен, а до дома восемь километров. Мда.
К счастью, в жизни тоже бывает deus ex machina – и мы случайно заметили урну, из которой торчала даже не одна ручка, а две. Еще пара таких случаев, и я действительно поверю в силу мысли.
Копаться в мусорке, не теряя чувства собственного достоинства, – дело  не из легких, но, кажется, у нас получилось. Да и пражский ливень прекрасен, когда барабанит по двум зонтам. Неожиданно хорошим, чистым и целым зонтам. Из подозрительно чистой, кстати, урны.
Раскрытие собственного преступления длилось долго, около получаса. Душевные терзания – примерно столько же. Изрядно отсырев, зонтики вернулись обратно.
А мы отправились на другой конец города, плутая по бесконечным закоулкам и смотря на внезапно выглянувшие звезды.

Автовокзал в Праге – это таинственный  локус, который можно обнаружить только с помощью коллективного разума. Причем коллектив должен, как минимум, наполовину состоять из тех, кто провел в безуспешных поисках хотя бы полчаса.
Но тем приятнее садиться в полупустой автобус, зная, что четыре часа дорожного сна тебе обеспечены.
И даже чуть больше: въезд в Берлин начался с гигантской пробки, о которой на смеси чешского и английского нам поведала кондуктор (или проводница?), жестами изображая забытый ею traffic jam. Видимо, масштаб бедствия был настолько велик, что нам настоятельно рекомендовали выйти, не доехав до конечной остановки.
Почему бы и нет. На улице светит солнце,  пахнет кофе и дует прохладный ветер, который в последнюю минуту доносит до нас возмущенный кондукторский крик:
– Куда? А деньги? Я же вас отпустила. Семь евро с каждой.
Свобода – бесценна, поэтому мы немедленно забрались обратно. И получили стопроцентную скидку по приезде.

«Оставьте вещи в камере хранения на Курском вокзале, а ключ положите в почтовый ящик» – всю жизнь думала, что эта схема живет только в российских детективах. Но нет, некоторые хостелы тоже любят устраивать спецоперации, так что наш ключ мы получили тем же бесконтактным путем.
Впрочем, комната оказалась выше всяких похвал, как  и прогулка по центру. Правда, нас несколько поторопило сообщение администратора с требованием немедленно вернуться (после него шла вереница восклицательных знаков).
Войдя в комнату, мы обнаружили отсутствие вещей и записку с обвинением в незаконном вторжении на забронированную не нами территорию и непунктуальности (пришли забрать ключи на пятнадцать минут раньше), которая и привела к таким печальным последствиям.
Однако прогресс налицо: в Праге оказались замешаны только в махинациях с зонтиками, а в Берлине уже занялись недвижимостью. Интерпола на нас нет.

Мы очень любим ходить пешком, но тридцать километров до аэропорта – это, пожалуй, слишком, и в полшестого утра мы залезаем в машину, где нас встречают вопросом: «Are you from Russia?»
К тому моменту мы уже перестали удивляться, об этом нас спрашивали абсолютно везде, и «yes» успело превратиться в условный рефлекс. Диалог с таксистом, однако, не был томным, потому что следующая реплика была достойна сборника философских афоризмов:
«I know what Russia is. Russiais Меладзе!»
Стоит ли говорить, что поездка началась с «Иностранца», а закончилась «Самбой белого мотылька»?

Каждый житель Карелии и Питера периодически ездит в Финляндию. А я не каждый, поэтому в точке проката визы и покупки сыра оказалась впервые.
Много сосен. Остатки крепости, которые обычно принимают за ступеньку крутой лестницы. Мало людей и огромное кладбище как следствие (или причина?).
Неподалеку – Иматра, бывшее место силы тех, кто решил свести счеты с жизнью. В девятнадцатом веке туда даже нельзя было купить билет в один конец: правительство надеялось, что двойная цена за проезд вдохновит отчаявшихся все же не менять этот мир на иной.
Словом, уезжать было приятно. На обратном пути в супермаркете всех накормили бесплатным хлебом с маслом.
Жизнь прекрасна. И выйти на Черной речке, чтобы промокнуть уже под питерским дождем – тоже неплохо.

Polina Кryzhevich, Saint Petersburg State University